Тайный посол. Том 1 - Страница 45

– Военная наука – очень важное дело, – не сдавался Арсен, вспоминая, как учат запорожцы молодых казаков. – А наши люди не умеют оружия держать в руках… Порядка нет.

– Замолчи, урус! – гаркнул Чернобородый. – Тебя не спрашивают! Благодари Аллаха, что в живых остался!..

Это была откровенная угроза, и Арсен умолк. Сидел, по-турецки сложив под собой ноги, насупившись, равнодушно слушал неторопливую беседу турок.

Речь шла о подготовке нового нападения на усадьбу какого-нибудь спахии, спорили, где можно больше поживиться. Арсену показалось, что если бы не угроза голода, никто из них и не подумал бы о новом военном походе. Это настроило казака на грустные мысли.

Возникший за шатром шум и гвалт прервал совещание.

– Что там? – недовольно спросил Мустафа часового.

– Дозорные захватили какого-то гяура. Он так избит, что еле держится на ногах.

– Давай его сюда, – приказал Мустафа. Если это спахия, который выдает себя за бессловесного гяура, мы быстро развяжем ему язык, клянусь Аллахом!

Два вспотевших дозорных подтащили к шатру оборванного окровавленного человека, почти висевшего у них на руках.

– Ой Боже, что они со мною сделали! Ой горюшко мое неутешное! – причитал человек, размазывая заскорузлой ладонью кровь по лицу. – Не жилец я на белом свете!.. Ой потише, черт вас забери! Не тащите так, иродовы души!

Дозорные поставили незнакомца перед главарем отряда и отошли в сторону.

Арсен едва удержался, чтобы не вскрикнуть от удивления: перед ним стоял Многогрешный. Сквозь лохмотья просвечивало исполосованное кнутами тело; под левым глазом – огромный припухший синяк; из разбитой губы стекала на бороду струйка крови.

– Кто ты? – спросил его Мустафа.

– Я раб спахии Энвера Исхака-бея, пусть проклято будет имя его и имя сына его Ферхада! – воскликнул Многогрешный на ломаном турецком языке. – Это он с сыном, которого я на свою погибель выходил от смерти, чуть не убил меня в долине Трех баранов…

– Почему в долине Трех баранов? И откуда ты знаешь эту долину, гяур?

– Как? Разве почтенный ага не знает, что там стоит отряд Гамид-бея и Ферхад-бея? – удивленно воскликнул Многогрешный.

– Гамид живой! Посчастливилось сбежать собаке! – заговорили вокруг.

Арсен вскочил на ноги и встал перед Многогрешным, тот сразу узнал запорожца, и его глаза сверкнули злобой.

– А, это ты, висельник! – закричал он. – Лучше бы мне с тобой не встречаться! Видишь, к чему привела та встреча! На мне живого места нет…

– Не об этом сейчас разговор, – перебил его запорожец. – Сколько у Гамида и Ферхада войска и из кого оно состоит?

– У Ферхада тридцать воинов, его слуг… Да еще Гамид привел полсотни или чуть больше… таких же проходимцев.

Звенигора перевел Мустафе ответ и снова спросил:

– Почему они стоят в долине Трех баранов?

– Они ждут подкрепления от санджак-бея, который обещал подойти через несколько дней с большим отрядом янычар…

– Какие у них замыслы?

– А кто знает?.. Да уж, наверное, не ради развлечения жарятся на солнце в этих проклятых Богом ущельях! Особенно злющий Гамид… Так зол, что готов без помощи санджак-бея напасть на вас…

– А как же ты, дядько Свирид, вдруг оказался среди них?

– После того как я спас Ферхада, он проникся ко мне благодарностью и сделал своим слугой. Таскал меня всюду за собой, кормил как на убой… Одел, обул, дал коня. Казалось, лучшей доли для невольника и желать не надо…

– Почему же ты убежал от него?

Многогрешный провел языком по разбитой губе, помрачнел, маленькие желтоватые глазки заблестели.

– Посылал меня шпионом к вам. А я отказался. За это Ферхад заехал мне в зубы, а Гамид велел приготовить из меня шашлык… Чуть было и вправду не сделали, шайтановы дети, но я ночью сбежал. Подобрали меня ваши люди… еле живого.

Арсен пересказал Мустафе разговор с Многогрешным.

– Он принес важные вести, если все это правда, – задумчиво проговорил Чернобородый. – Безусловно, Гамид сделает все, чтобы разгромить нас. Но мы будем хитрее. Надо сегодня же напасть на Ферхада и Гамида, пока к ним не подошел санджак-бей. До долины Трех баранов – два фарсаха. Если мы выступим через час, то к вечеру будем там и захватим обоих врагов сразу, вместе с их людьми.

– А если Гамид заманивает нас в западню?

– Ты подозреваешь этого человека в вероломстве? – быстро спросил Мустафа. – Он твой единоверец. Тебе видней.

– Я не подозреваю, просто не исключаю и такой возможности.

– Ладно, пошлем вперед лазутчиков. Если они выявят бо́льшие силы, чем те, о которых сказал этот старик, мы скроемся. Поднимайте людей! Через полчаса выступаем… А этого перебежчика возьмем с собой. Если обманул – гнев Аллаха на его голову! По отрядам, друзья! Торопитесь! На этот раз Гамид не выскользнет из моих рук!

5

Солнце быстро опускалось за далекие вершины гор. В долинах сгущались прохладные сумерки и бодрили утомленных ходьбою повстанцев.

Дозорные донесли, что в долине Трех баранов, названной так, очевидно, потому, что ее обрамляли скалы, чем-то похожие на диких жителей этих пустынных мест – баранов, стоит небольшой отряд врага. Мустафа Чернобородый приказал с ходу напасть на него и уничтожить всех до единого. Только Гамида велел поймать живьем.

– Слушай, урус, – обратился он к Звенигоре, когда они остановились на перевале, с которого открылся вид на глубокую долину, поросшую редким кустарником. – Ты видишь ущелье, которое справа прилегает к долине Трех баранов? Оно идет до Кызыл-Ирмака. Возьми свой отряд урусов и часть людей Бекира, зайди в тыл Гамиду по тому ущелью и перережь ему дорогу к отступлению – чтоб ни одна собака не ушла. Иди и пусть бережет тебя Аллах!